31 стих: И пришел в Капернаум, город Галилейский, и учил их в дни субботние.
32 стих: И дивились учению Его, ибо слово Его было со властью.
33 стих: Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом:
34 стих: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий.
35 стих: Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему.
36 стих: И напал на всех ужас, и рассуждали между собою: что это значит, что Он со властью и силою повелевает нечистым духам, и они выходят?
Толкование Евангелия от Луки 4 глава, 31-36 стихи
Святителем Амвросием Медиоланским
31 стих: И пришел в Капернаум, город Галилейский, и учил их в дни субботние.
То, что для начала исцелений Господь избрал субботу, означает, что новое творение началось там, где завершилось творение ветхое (см. Быт. 2:2). С самого начала Сын Божий показывает, что Он не под законом, но выше закона и закон не отменяется, но достигает полноты (см. Мф. 5:17). Мир был сотворен не с помощью закона, но Словом, как мы читаем: Словом Господним сотворены небеса (Пс. 32:6). Итак, закон не отменяется, но исполняется, чтобы свершилось обновление падшего человека. Поэтому и апостол говорит: Совлеките с себя ветхого человека (Кол. 3:9) и облекитесь в нового, созданного по Христу (Еф. 4:24). Уместно было начать в субботу, чтобы явить Себя Творцом, соединяющим творение с творением и продолжающим дело, которое Сам Он прежде начал. Так делает зодчий, замыслив обновить дом: он начинает не с основания, а удаляет изношенный верх, то есть начинает с того, где прежде закончил трудиться.
33 стих: Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом:
И хорошо святой Лука сначала выводит мужчину, освобождённого от духа злобы, а затем ставит исцеление женщины. Ведь Господь пришёл уврачевать оба пола, и раньше должен был быть исцелённым тот, кто раньше создан, но не пренебрежена и та, которая прежде согрешила скорее переменчивостью души, нежели порочностью.
34 стих: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий.
Никого не должно смущать, что имя Иисуса Назарянина в этом Евангелии первым называет дьявол (см. Лк. 4:34). Не от него Иисус получил имя, которое ангел принес Деве с неба (см. Лк. 1:31). Бесстыдство дьявола проявляется в том, что он первым успевает присвоить себе среди людей что-либо и предъявляет людям как нечто новое, тем самым внушая страх перед своим могуществом. И в книге Бытия дьявол первым назвал Бога человеку: И сказал змей жене: что это сказал Бог: не ешьте от всякого дерева в раю? (Быт. 3:1). Итак, оба они мужчина и женщина были обмануты дьяволом, исцелены Христом.
36 стих: И напал на всех ужас, и рассуждали между собою: что это значит, что Он со властью и силою повелевает нечистым духам, и они выходят?
Святой Матфей также счел важным указать на вечную власть и показал, как Христос повелевает ветрам. Ты слышал слова иудеев: Он повелевает духам (Лк. 4:36), это не человеческое умение, а знак небесного величества. Бурное море утихает, стихии повинуются велению божественного гласа, и неразумная природа разумно подчиняется — в этом открывается тайна божественной власти. В том нет противоречия, что укрощаются волнения мирские и по слову Христа умолкает нечистый дух, оба деяния подтверждают друг друга. Ты видишь чудо в стихиях, видишь доказательство в таинственных явлениях.
Комментирует
протоиерей Павел Великанов
Казалось бы, весь смысл чтения можно было бы свести к паре слов: Бог — не злой. Но это вроде как — очевидность, банальщина? Разве кто-то утверждает обратное — что Бог злой, несправедливый, подлый, радуется, когда причиняет другому унижение и боль — как несмышлёные и дурно воспитанные подростки?
Вроде бы явным образом такие хульные вещи никто и не говорит — ещё бы, страшновато как-то ведь! — Но если мы внимательнее всмотримся в наши ожидания — картина становится вовсе не такой уж и очевидной.
Когда у нас появляется некая значимая проблема, и при всей важности её мы не только не молимся, но пренебрежительно фыркаем от одного призыва помолиться — значит, мы уже не словом, а делом свидетельствуем о своём ожидании от Бога: «зачем молиться, если всё равно Он ничего не сделает?» Или другими словами, если совсем коротко, мы безмолвно утверждаем: «Бог злой!»
Когда мы оказываемся в жизненном тупике, и в суетливом беспокойстве растратив все силы, опускаемся в полной безнадёжности на пол и тупо смотрим в одну точку, не ожидая уже вообще ничего хорошего — мы тоже безмолвно утверждаем: «Бог холодный, безразличный и злой!»
Когда мы сталкиваемся с вопиющей несправедливостью и сердце наполняется упоительной яростью и желанием отмщения, и начинает сладостно трепетать, как только такая возможность представляется — мы тоже бессознательно утверждаем: «Бог злой, несправедливый и невнимательный к нам!»
Но всё Евангелие — а в особенности сегодняшний отрывок — категорично утверждает обратное: нет, Бог — не злой, не подлый, не радующийся человеческой боли, не забывчивый, не предвзятый. Все эти качества — исключительно наши собственные психологические проекции в пустоту нашего маловерия, которые мы иногда начинаем воспринимать как образ настоящего Бога.
И сегодня Евангелие предлагает нам отличный выход из этого тупика наших проекций: для этого надо развернуть наш мысленный взор — в прямо противоположную сторону, и не выискивать те или иные качества в Боге, а всмотреться в самих себя. Если в моей душе есть хоть что-то на самом деле хорошее, которое проявляет себя прежде всего в отношении к моим самым близким людям — например, детям — то почему я вдруг думаю, что Сам Господь Бог может оказаться хуже? Ведь это — явная нелепость!
Открою небольшой секрет: когда мы не только в себе, но и в самых нелюбимых нами людях начинаем допускать наличие чего-то правильного, доброго, светлого — пусть и закопанного на самой глубине души под грудами грехов и предательств, подлостей и лукавств — то однажды этот человек обязательно вдруг развернется перед нами так, что этот лучик света всё же пробьётся наружу — и мы почувствуем огромное облегчение от того, что наша вера в этот добрый свет не была напрасной!